Кущтанащ

История, рассказанная врачом батальона "Алга" Татарстана "Знахарем" своему другу "Апостолу" и пересказанная последним мне. После чего она приобрела ту форму, в которой её выкладываю я. В связи с такой цепочкой рассказчиков, некоторые детали могут быть искажены или просто выдуманы. Но только детали. Посему, героев истории прошу не обижаться.
Словарик (скорее всего, не дословный)
Улым батыр - сынок богатырь
Кущтанащ - душевный подарок
Батыр - богатырь
Ахирят - подруга
"Туган як" - весьма значимая в Татарстане песня
Малай - сынок (ласковое)
Алла бирса - аналог выражения "Бог даст"
Даваника - бабушка
Рахмат - спасибо


Садись, “Апостол”, друг, махнем по сто.
Не пьянства ради, а за пацанов,
Которым даже смерти страх – ничто,
Но могут, и они рыдать от слов.

Я расскажу историю сейчас.
Ты повидал немало - боевой.
Но, думаю, короткий мой рассказ,
Дополнить может опыт фронтовой.

Случилось раз, пришёл подарков воз.
Шлют люди, кто конфеты, кто носки.
И вот я, как заправский Дед Мороз,
Среди бойцов распределял мешки.

Беру один, он легок, хоть велик.
Наверно шерсть, она в большой чести.
Ты сам ходить на передок привык,
И знаешь, может как тепло спасти.

А тут как раз вернулся с передка
Разведчик наш, по имени Марат.
Найти серьёзней трудно мужика,
Шайтан ему не кум и черт не брат.

Недели две держал передний край,
И пулемёт из рук не выпускал.
В берлогу к нам вернулся, словно в рай.
Так он продрог, промок и вкрай устал.

Вот, думаю, достойный кандидат,
Посылку шерстяную получить.
Наверняка, сюрпризу будет рад.
А значит, чуть полегче станет жить.

Держи, Марат, подарок небольшой.
Похоже свитер, лишь бы был, как раз.
Тебе согреться телом и душой
Важней всего, наверное, сейчас.

Он молча взял и головой кивнул.
Пошёл к себе, весь, как в степи бугор.
А я опять, среди мешков на стул,
Уселся и продолжил перебор.

Вдруг, вскоре, словно лось сквозь бурелом,
Боец ворвался, сам глядит назад.
И говорит мне: - Док, но там умом,
Видать, немного тронулся Марат.

Принёс мешок, в нём свитер и конверт.
Напялил свитер и конверт открыл.
Достал письмо и парочку конфет,
Письмо прочёл и прям таки завыл.

Он прям сейчас с конвертом говорит,
Как с человеком, как в глаза в упор.
Смеётся то, то плачет, аж навзрыд.
Татарско-русских сыпет слов набор.

Встаю со стула, думаю - привет.
Сломался парень, вот тебе и раз.
Со слов, похоже на психозный бред.
Придётся повозиться мне сейчас.

Беру аптечку - может быть замес.
Беру двух крепких молодых ребят.
Марат имеет силу, рост и вес,
И мы идём совсем не на парад.

Подходим тихо, я гляжу за дверь.
Сидит Марат, лицо закрыл рукой.
Похоже, обойдётся без потерь.
Не злостью полон он, а лишь тоской.

Сидит и повторяет "кущтанащ".
"Рахмат, даваника, я твой улым".
Он вроде наш, а как бы и не наш.
Как будто детство приключилось с ним.

Вхожу во внутрь, кашляю разок,
Марат взглянул – зрачки колодцев дно.
А он спросил: - Ты что подумал, док?
И просто молча, протянул письмо.

Беру обычный в клеточку листок,
И начинаю медленно читать.
Но после первых прыгающих строк
Не знаю сам, как слёзы удержать.

Писала бабушка татарка из села,
Сплетались с русскими татарские слова.
Она узнать никак ведь не могла,
Чья над письмом склонится голова.

Год миновал, я кое-что забыл,
Но кое-что и точно передам.
Давай ещё за наш надёжный тыл,
За бабушек за наших по сто грамм.

“Улым батыр, ну, здравствуй, дорогой!
Мой тёплый кущтанащ, прошу, прими.
Ведь ты батыр - защитник, значит, мой.
Не подойдёт - так поделись с людьми.

Мы с ахирят соседкою вдвоём,
Сидим и вяжем, силы ещё есть.
И "Туган як" тихонечко поём - 
От тёплой песни и теплее шерсть. 

Как ты живёшь, мой маленький малай?
Я за тебя, когда вяжу, молюсь.
Фашистов бей, а в мирных не стреляй!
Дерись, как лев, за Татарстан и Русь.

Малай, сынок, послушай, мой родной.
Пускай скорей закончатся враги.
Алла бирса, вернись домой живой.
Ты для родных себя побереги.

Носи мой свитер, если холода,
В сыром окопе чтобы не простыл.
Молиться буду за тебя всегда!
Даваника..” А имя, вот, забыл.

Что было дальше, хочешь ты спросить?
Да в общем, ничего, был год хлопот.
Марат в разведку продолжал ходить,
Но, как дитя, берег он свитер тот.

Он мог забыть надеть бронежилет,
Рюкзак мог бросить, если тот мешал.
Но свитер позабыть – вот это нет.
Его он только лишь в жару снимал.

Он бабушке писал в неделю раз,
А то и чаще, может, раз в три дня.
И всё твердил: – Уволюсь и в тот час,
Поеду к ней, ведь ждёт она меня.

Недавно наши разошлись пути.
Конца в моей истории не жди.
Алла бирса, могло и повезти.
А, может, эта встреча впереди.